viernes, 19 de marzo de 2010
domingo, 1 de noviembre de 2009
Сегодня Льву Яшину исполнилось бы 80 лет22.10.2009
Страна помнит своих героев. Особенно футбольных. Ни один вратарь мира не пользовался такой бешеной популярностью. Прошло немало времени, а фамилия Яшин у всех на устах, потому что, таких как он, под номером один не было и вряд ли будет.
Вратарская карьера Яшина сложилась не сразу. 3 предательских мяча в ворота «динамовца» – и он хотел распрощаться с не пришедшей тогда к нему славой голкипера, уйдя из футбола в хоккей. Но напор и выдержка дали о себе знать. Несколько лет упорных тренировок, и уже в середине 1950-х Лев становится лучшим вратарем Советского Союза.
«Яшин своей игрой доказал, что он великий спортсмен. Его признали все мировые футбольные ведомства и лучшие футболисты мира», - отметил бывший вратарь сборной СССР Анзор Кавазашвили.
Усердие и прилежное старание Яшина на поле привели к невиданному результату – резкому и ошеломляющему подъему советского футбола. Победа на Олимпиаде в Мельбурне в 1956 году и завоевание первого в истории Кубка Европы в 1960-м. В его вратарской биографии только Чемпионатов мира четыре, победы в чемпионате и Кубке СССР. После Яшина московское «Динамо» только раз одержало победу - в 1976-м, да и то это была фактически половина чемпионата.
Удивительно, но во время выступлений на футбольном поле Лев Яшин в 270 играх сохранил свои ворота «сухими» и отразил более 150 пенальти.
Завтра исполнилось бы 80 лет лучшему вратарю ХХ века Льву Ивановичу Яшину.
Льву Яшину – 80 лет
Завтра у лучшего футболиста (а может, и спортсмена) нашей страны всех времен Льва Яшина юбилей. Ему исполнилось бы 80 лет. Хотя о таких людях, которых принято называть «наше все», в прошедшем времени не говорят. О нем столько написано и рассказано, что, кажется, и добавить нечего. Но тем не менее своими личными впечатлениями о великом, легендарном, незабываемом (и прочая, прочая, прочая) спортсмене и человеке делятся как ветераны, коллеги Яшина по футбольному цеху, так и журналист-болельщик.
«Мой учитель и друг»
Рассказывает Виктор ПОНЕДЕЛЬНИК, автор золотого гола первого чемпионата Европы 1960 года:
– Для меня Лева был не просто кумиром, великим вратарем, уважаемым всеми человеком. Он был для меня еще и другом, старшим товарищем. Именно Яшин протянул мне руку помощи, помог освоиться, поддержал, когда меня, совсем молодого футболиста заводской команды класса «Б», пригласили сразу в первую сборную СССР! Помню, тогда на январских сборах он затащил меня к себе в номер и долго со мной беседовал, подбадривал, советовал не тушеваться. А в Ростове-на-Дону, где я выступал почти всю карьеру, помню, как в 1963 году он вытащил три фантастических удара Олега Копаева. Дважды с ним выходил один на один и я, но Леву переиграть не сумел. Убежден, что в 1963 году «Динамо» стал чемпионом во многом благодаря Яшину. Недаром он получил в том году звание лучшего футболиста Европы.
А еще у меня в памяти отложилось наше турне по Южной Америке. Леву просто обожали в Бразилии. Он был там, наверное, вторым по популярности футболистом после, естественно, Пеле. Так вот Яшина пригласили на телевидение и прямо в студии поставили чуть уменьшенные футбольные ворота и объявили денежный приз за каждый забитый или отбитый удар. В студию ринулись люди, чтобы забить великому вратарю и прославиться на весь мир. Но Яшин не пропустил ни одного гола! Когда ведущий вручил нашему вратарю крупную сумму денег, Яшин взял банкноты, попросил микрофон и сказал: «Прошу передать эти деньги бездомным детям и желаю им стать такими же великими футболистами, как Пеле!»
«Спартаковцы с ним были спокойны»
Рассказывает Никита СИМОНЯН, олимпийский чемпион 1956 года:
– Помню, как Лева дебютировал в 1950 году. Тогда Хомич получил травму в матче с нами, то есть со «Спартаком», и минут за 10 до конца игры в ворота встал какой-то долговязый парень. И буквально через три минуты после моего паса Коля Паршин головой перебросил новичка и сравнял счет. После этого Лева на три года снова сел в запас. А затем начиная с 1954 года на полтора десятилетия ему не было равных не только в стране, но и в мире.
В финале Олимпиады 1956 года в основном составе сборной играли десять спартаковцев. Даже Эдику Стрельцову из-за этого места не нашлось, но по Яшину никаких вопросов не было. И сыграл он в финале потрясающе. И мы в финале чувствовали себя с ним спокойно. Он так быстро наладил взаимопонимание с нашими защитниками, теми же Огоньковым и Тищенко, что, казалось, они играют вместе много лет. У нас были позже очень хорошие, даже классные вратари: Рудаков, Кавазашвили, Дасаев. Но таких, как Яшин, – никогда.
«Любовь на всю жизнь»
Михаил ЩИПАНОВ, заместитель главного редактора «Вечерней Москвы», болельщик «Динамо»:
– Льва Ивановича я увидел уже на излете его карьеры. Как и многие мальчишки, я стал болельщиком «Динамо», еще толком не видя клуба в игре, мне было достаточно, что там играет сам Яшин.
Но в 1967 году, когда я, храбрый восьмилетка (сейчас трудно представить, чтобы кто-то из нормальных родителей отпустил мальчишку одного на нынешние стадионы), стал сам ходить на северную трибуну «Динамо», гордо покупая билет за рубль (вот были цены!), вратарь Союза стал часто болеть, травмироваться, а его дублеры Скоков и Балясников у старых болельщиков вызывали одно раздражение. И мяч они не так выбивают, и с защитой нет взаимопонимания. Но кто вообще мог сравниться с легендой, с игроком-талисманом?! Сейчас разговоры о том, что когда-то у нас были футболисты, на которых специально ходили, чтобы наслаждаться их игрой, а не глотку рвать в коллективном фановском помутнении, будят лишь ностальгические воспоминания. Яшин был именно таким. Я не знаю, что бы сделали с питерской шпаной, вывесившей в прошлом году баннер «Сдох ваш Яшин – сдохните и вы». Наверное, обвинили бы в национальной измене.
Яшин был всеобщей гордостью. Его вполне можно было бы вставить в известный куплет Визбора о перекрытии Енисея и производстве ракет. Когда он выходил на поле в веренице игроков в своем темном свитере с буквой «Д» и неизменной по тем временам кепке, трибуны разражались овацией. И не важно, был ли ты болельщиком «Спартака» или ЦСКА, Яшин принадлежал всем.
Да, в конце шестидесятых «черный паук» был уже не так ловок и пластичен. И когда он взглядом провожал летящий в сторону его ворот мяч, сердца динамовских фанов замирали. Неясно было: дело в яшинском легендарном глазомере или классик просто запоздал с прыжком. Но все компенсировалось яшинской магией, когда выходившие один на один форварды не попадали в ворота мимо уже оказавшегося как бы вне игры вратаря. О Кашпировском и Ко тогда еще не знали.
Лев Иванович не был святым, частенько нарушал режим, как говорят, покуривая даже на сборах. Но когда после окончания игроцкой карьеры его вытеснили с поста начальника футбольной команды «Динамо», из команды словно ушла душа. Как будто генетический код изменился.
Льву Яшину исполнилось бы 80 лет. «Спасибо, народ!»
«Яшин даже школу не окончил»
— Михаил Владимирович, вы с Яшиным много лет в паре тренировались, часто жили с ним в одном номере гостиницы. Какие же качества сделали его первым вратарем всех времен и народов?
— Когда я пришел в «Динамо», сам удивлялся: благодаря каким качествам Яшин стал лучшим вратарем мира? Атлетом его нельзя было назвать, особенно на закате карьеры. В раздевалке, под душем, Лев смотрелся невыигрышно: впалая грудь, тонкие ноги, появлявшееся уже тогда брюшко. В таких качествах, как прыгучесть, реакция, сила, Лев не превосходил Ракитского, Беляева и меня. Но на поле лучше всех прочитывал игру и предугадывал действия соперников. Впрочем, его интуиция проявлялась не только в футболе. Я удивился, когда узнал, что, уже выступая за сборную, Лев не имел даже оконченного среднего образования. Он этого стеснялся, хотя какая тут его вина? Детские годы его пришлись на войну, и с 12 до 16 лет он на оборонном заводе стоял за токарным станком по 10 часов ежедневно. Но когда уже стал знаменитым футболистом, в обществе академиков, артистов, писателей никогда не казался неучем — легко мог поддержать разговор на любые темы, в том числе и с людьми, не знающими русский язык.
— Немецким на разговорном уровне Лев владел неплохо, а также знал
«Начальство злоупотребляло Яшиным»
— Сейчас много пишут, что Яшин был заядлым курильщиком. Правомерно ли говорить о нарушении спортивного режима великим футболистом?
— Рассказанный мною случай с полицейским не совсем характерен. Яшин в любой стране был самым популярным советским спортсменом. Его узнавали на улицах. Даже условия выезда сборной СССР или «Динамо» на зарубежные товарищеские матчи неизменно оговаривались исходя из главного фактора — приедет Лев Иваныч или нет. Фамилия Яшин гарантировала аншлаг на любом стадионе Европы и Латинской Америки.
И в СССР Яшин был самым популярным спортсменом. Восторженно его всегда встречали даже в Закавказье, где от бешеной любви к своим местным кумирам часто пренебрежительно относились к «чужакам». Но не к Яшину. Вспоминаю типичную для Тбилиси сценку. Мы с Яшиным сидим за столиком в ресторане гостиницы. Обычный обед, без спиртного. Но официант приносит бутылку марочного вина: «Лэв Иваныч, вам от того столыка». Яшин улыбается и заказывает официанту отнести на тот столик ответный презент. Через пять минут от восторженных грузин на наш стол приносят с десяток разномастных бутылок. И официант настаивает, чтобы Яшин и его товарищи забрали все с собой. Уходим с полными руками, ведь от чистого сердца угощение!
«Яшин и Стрельцов водили разные компании»
—
Эдуард Мудрик, защитник «Динамо» и сборной СССР
— Вспоминаю лето 1953 года. 
Май 1971 года. Лев Яшин, сыграв на своем прощальном матче первый тайм против сборной мира, покидает поле. Оглушительный рев трибун стадиона перекрыл слова, с которыми он обратился к своим болельщикам. Я, к счастью, стоял рядом, на кромке поля, и расслышал два слова: «Спасибо, народ!»
Виктор Ворошилов, форвард «Локо», главный «обидчик» Яшина, забивший ему ВОСЕМЬ голов в матчах чемпионатов и Кубка СССР:
— Леву вызывали в сборную страны постоянно, меня — лишь эпизодически, причем на закате моей карьеры. Тогда лишь нам двоим было за 30, и только мы были в сборной СССР курящими. Но вдвоем, за компанию, не курили никогда. Каждый из нас таился от молодых партнеров. Если становилось невтерпеж, отлучались поодиночке за деревья. А вот когда вся команда заканчивала тренироваться, Лев именно мне говорил: «Пошли, Клим, побьешь по воротам». Молодые сначала за нами наблюдали. Потом многие переняли привычку индивидуально отрабатывать
Алексей Парамонов, олимпийский чемпион 1956 года, тренер сборной СССР 1969–1974 годов:
— Вас, может быть, это удивит, но Яшин, игравший за «Динамо» с 1949 по 1971 год, в начале своей карьеры был рьяным болельщиком «Спартака». И эту любовь он пронес через всю жизнь. Уже в составе сборной СССР он селился в одном номере со спартаковцем Толиком Исаевым, хотя в команде было 
Досье
Лев Яшин
Родился 22 октября 1929 года в Москве. С 1942 года работал слесарем на оборонных предприятиях Ульяновска и Москвы. С 1944 года играл в заводских командах на турнирах по футболу и хоккею с мячом. В 1949 году был приглашен в «Динамо». В составе этого клуба выступал на футбольных и хоккейных (с шайбой) чемпионатах СССР.
Пятикратный чемпион СССР и трехкратный обладатель Кубка СССР по футболу. В 1956 году стал олимпийским чемпионом, в
В 1963 году стал единственным в истории мирового футбола вратарем, получившим «Золотой мяч» — приз лучшему игроку планеты.
После завершения карьеры перешел на управленческую работу в «Динамо».
20 марта 1990 года скончался от осложнения, вызванного гангреной ноги.
sábado, 31 de octubre de 2009
22 ОКТЯБРЯ – 80 ЛЕТ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ ВЕЛИКОГО ЛЬВА ИВАНОВИЧА...
22 ОКТЯБРЯ – 80 ЛЕТ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ ВЕЛИКОГО ЛЬВА ИВАНОВИЧА...
22 октября исполняется 80 лет со дня рождения Льва Яшина - великого вратаря московского "Динамо" и сборной СССР, лучшего голкипера XX века, одного из лучших футболистов мира всех времен, самого популярного отечественного спортсмена за рубежом.
Лев Иванович навсегда останется образцом верности родному клубу, чести, достоинства и высокого профессионализма для любого любителя футбола вне зависимости от клубных пристрастий.
Светлая Вам память, Лев Иванович…
Лев Иванович ЯШИН
Родился 22 октября
Вратарь. Заслуженный мастер спорта. Лучший вратарь XX века по версии ФИФА.
Карьера игрока: «Динамо» Москва (1949–1971). Провел в «Динамо» 326 матчей. В сборной СССР в период с 1954 по
Достижения: обладатель «Золотого мяча» – приза лучшему футболисту Европы (1963); вратарь года в СССР (1960,1963, 1966); чемпион Олимпийских игр (1956); чемпион Европы (1960); вице-чемпион Европы (1964); чемпион СССР (1954, 1955, 1957, 1959, 1963); серебряный призер чемпионата СССР (1956, 1958, 1962, 1967, 1970); бронзовый призер чемпионата СССР (1960); обладатель Кубка СССР (1953, 1967, 1970).
Кроме того, стал обладателем Кубка СССР по хоккею с шайбой (1953) и бронзовым призером чемпионата СССР по хоккею с шайбой.
Именем Л. И. Яшина назван символический клуб, в который вошли вратари, сохранившие ворота "сухими" в 100 и более матчах. Показатель Яшина - 207 матчей без голов.
Награды и звания: Герой Социалистического Труда (1990), орден Ленина (1967, 1990), орден Трудового Красного Знамени (1957, 1971), Олимпийский орден (1986), Золотой орден за заслуги, ФИФА (1988).
ЛУЧШИЙ ПРИМЕР
ЛУЧШИЙ ПРИМЕР
Празднование юбилея великого вратаря одним днём, конечно, не ограничилось – весь этот год в честь Яшина проводятся матчи ветеранов, турниры, выпускаются книги, снимаются фильмы. Но традиционно самый торжественный день – это, конечно, 22 октября, день, в который родился великий вратарь.
В этот вечер в "Метрополе" было многолюдно: вспомнить Яшина пришли те, кто играл с ним, те, кто тренировался у него, те, кто пошёл по его стопам, и просто те, кому дорога память о великом вратаре. В числе первых приехавших гостей – болельщики "Динамо" Вячеслав Добрынин и Лев Лещенко, которым позже предстояло выйти на сцену.
- Лев Иванович был из тех людей, которые служат примером не только в профессии, но и в жизни. При том, что и при жизни его мы все понимали, что это гений, великий человек, он всегда оставался скромным, преданным футболу, самоотверженным и отзывчивым. На него всегда равнялись и ещё будет равняться не одно поколение наших спортсменов – потому что это образец профессионализма, верности клубу. В его жизни было всего две команды – "Динамо" и сборная СССР.
- Вы ведь были знакомы лично, не так ли?
- Да, это произошло в 1950-е годы, когда я жил в динамовском, ведомственном доме. Там жило три игрока "Динамо" и сборной и Яшин часто приходил в гости. Конечно, я смотрел на своих кумиров с обожанием.
- Что было самым запоминающимся в игре Льва Ивановича? Его игра опережала время, согласны?
- Да, это так, он отличался от вратарей-современников. Мог мяч ввести так, что он до чужих ворот долетал. А главное – это его самоотверженность, техника, прыгучесть. Это всегда восхищало – для него просто не было "мёртвых" мячей, он мог отбить всё, что летело в ворота.
Ветеран, вратарь Анзор Кавазашвили вспоминает о Яшине не с позиции болельщика, а с позиции партнёра и сменщика Льва Ивановича.
- С ним никогда не было конкуренции, как это бывает между вратарями. Молодые вратари всегда чувствовали себя с ним как за каменной стеной – потому что все мы понимали, что это лучший вратарь мира. Не зря же Льва Ивановича признают все федерации футбола, даже по Пеле с Марадоной всё время спорят, он он по всем версиям лучший голкипер XX века.
В "Динамо" вратарские традиции были сильны всегда. Совсем недавно в дубле бело-голубых играл внук Яшина Василий Фролов, который оказался в числе приглашённых на юбилейный вечер. Правда, как рассказал сам молодой вратарь, сейчас он активную карьеру закончил – работает учителем физкультуры в школе и подумывает стать судьёй.
В "Метрополе" Фролов встретился со своим бывшим партнёром по дублю, а ныне главной динамовской вратарской надеждой – Антоном Шуниным. Которого продолжателем дела Яшина также называют частенько – талантливый, к тому же динамовский воспитанник и болельщик.
- Честно говоря, когда только стал вратарём в школе, даже не задумывался, что потом от сравнений с Яшиным не уйти. Просто играл. А Льва Ивановича знаю с детства – у меня дома есть записи его игр, интервью. Одно из них меня в своё время особенно впечатлило, где он говорил про отношение к делу, про важность работы на тренировках. Для меня всё это большую роль сыграло, я старался смотреть, учиться, – вспоминает Шунин.
Весь вечер в центре внимания вдова Льва Ивановича Валентина Тимофеевна. В свои годы она выглядит бодро, с удовольствием делится воспоминаниями о супруге. Гости же преподносят Яшиной цветы и подарки – особенно здорово смотрелся подаренный ковёр с изображением вратаря.
А затем была собственно торжественная часть вечера – песни в исполнении Иосифа Кобзона, Вячеслава Добрынина, Льва Лещенко. И, конечно, "Команда молодости нашей", которой подпевали всем залом. И выступления главы попечительского совета "Динамо" Сергея Степашина и президента клуба Юрия Исаева, которые посетовали, что в юбилей вратаря команда не смогла порадовать болельщиков. Показать результат, достойный Яшина и других динамовских звёзд прошлого, нынешнее поколение бело-голубых призвали в будущем сезоне.
А пока показали пример – кадры видеохроники с Яшиным, его интервью, воспоминания о его игре и его жизни. Оставалось только сожалеть, что в этот вечер рядом не было самого Льва Ивановича – до своего 80-летия он не дожил, но память о футбольных подвигах, доброте, скромности и готовности придти на помощь великого вратаря и прекрасного человека будет жить в веках – в этом нет никаких сомнений.
МУЖИК БЫЛ КЛАССНЫЙ
МУЖИК БЫЛ КЛАССНЫЙ
В день 80-летнего юбилея Льва Яшина Владимир Маслаченко, Анзор Кавазашвили, Станислав Черчесов, Андрей Сметанин и Роман Березовский рассказали «Газете.Ru», что для них значит имя знаменитого советского вратаря, и вспомнили интересные случаи из своего общения с ним.
20 октября 2009 года Льву Ивановичу Яшину исполнилось бы 80 лет. Известнейший советский вратарь, долгие годы защищавший ворота московского «Динамо» и сборной СССР, давно уже стал фигурой мирового масштаба не только в истории футбола. Без преувеличения можно сказать, что его имя известно даже далеким от спорта людям. Так же как имя бразильца Пеле, Юрия Гагарина или Владислава Третьяка.
О Льве Яшине написано так много и так подробно освещена почти вся его жизнь, что вряд ли можно отыскать что-то новое в биографии этого великого человека. Поэтому корреспондент «Газеты.Ru» попросил известных советских и российских вратарей рассказать, что для них значит имя Яшина.
«Лева был выдающимся вратарем с выдающимися спортивными качествами. Мы с ним были очень дружны. Мужик был классный.
Яшин с высшим достоинством нес бремя славы.
Надо обладать очень сильными человеческими качествами, чтобы так нести это бремя славы, как делал он. Что говорит о его высочайшей нравственности. И даже соперники его очень уважали. После того как португалец Эйсебио реализовал пенальти на 12-й минуте матча за 3-е место на ЧМ-1966 в Англии, он подошел к Яшину и извинился.
Он был моим соратником и соперником. Я очень хотел быть лучше его, очень хотел его обыграть. Я был бы плохим спортсменом, если бы это было не так. Спорт ведь является противостоянием команды против команды, одного человека против другого. Но я хочу еще раз подчеркнуть, что Лев Яшин был настоящим человеком», – заявил Владимир Маслаченко в ходе очень продолжительной беседы с корреспондентом «Газеты.Ru», на основании которой вполне можно было бы написать еще одну, очень интересную книгу о Яшине.
«Прежде всего, Яшин был великим человеком. По своему складу характера. Во-вторых, это был великий вратарь. И в-третьих, это был человек, которому смогут подражать еще многие поколения футболистов. Он для них всегда будет примером», – заявил еще один товарищ Яшина по сборной СССР, известный советский вратарь Анзор Кавазашвили.
«Когда я был еще маленьким мальчиком в далеком североосетинском селе Алагире и ни разу не видел даже его фотографии, то уже знал фамилию «Яшин» и знал, что это великий вратарь.
Это говорит о том, насколько он был велик в своем деле. Потом, когда стал действующим вратарем, начал интересоваться, смотреть хронику, фотографии, и уже лучше узнал, кем был Яшин на самом деле. А через некоторое время довелось лично познакомиться с ним. Я уверен, что Яшин не только далеко продвинул советскую вратарскую школу. Для нас, его последователей, он очень высоко поднял планку вратарского искусства. И требовалось соответствовать этому уровню. Знаменитая советская вратарская школа во всем мире ассоциируется именно с именем Льва Яшина.
Первое знакомство с Яшиным произошло в подмосковном Новогорске, когда я играл за юношескую сборную. Он приезжал к нам в гости. А через некоторое время на столичном стадионе «Динамо», после матча, в котором мы пропустили два гола, я столкнулся с Яшиным возле раздевалки. Он вспомнил меня, похлопал по плечу и сказал, что расстраиваться не надо, так как мое время еще придет. Тогда, да и сейчас, те его слова очень дорого стоят для меня», – в ответ на просьбу поделиться воспоминаниями о Яшине рассказал известный советский и российский тренер и вратарь Станислав Черчесов.
Андрея Сметанина, с 1987 по 1997 годы защищавшего ворота московского «Динамо», звонок застал во время игры. Вначале он извинился и сказал, что не может говорить, так как скоро выходит на поле. Но узнав, о чем идет речь, на секунду задумался, а затем произнес: «Лев Яшин – это все. Даже не надо ничего больше говорить. Это Лев Яшин».
«Мне посчастливилось поиграть за тот же клуб, за который он играл. Имя Льва Яшина легендарно для московского «Динамо». Скажу больше: когда люди во всем мире говорят «Динамо», то они подразумевают «Лев Яшин». А когда произносят «Лев Яшин», то подразумевают «Динамо». К моему сожалению, я не видел, как играл этот великий вратарь, вживую. Но даже по тем фрагментам, которые донесла до нас кинохроника, можно понять, что это был величайший игрок. Трудолюбивый. Талантливый.
Так просто легендами не становятся и не признаются лучшими вратарями в нашем мире»,
– заявил Роман Березовский, защищавший ворота московского «Динамо» с 2002 по 2005 годы.
Можно было бы поговорить еще со многими российскими и советскими вратарями, кого жизнь сводила с Яшиным, или кто знает об этом футболисте только по фотографиям, книгам и киноматериалам. Но вряд ли их воспоминания о Яшине будут сильно отличаться от уже сказанного. К этому хочется только добавить еще одну историю.
В середине 90-х годов прошлого века корреспондент «Газеты.Ru» несколько лет прожил в Бразилии. Однажды во время поездки его остановила дорожная полиция. После того как обнаружилось, что права и доверенность на машину остались дома, возникла довольно неприятная ситуация. Которую удалось разрешить при помощи двух магических слов – «Лев Яшин». Проговорив полчаса о футболе и его героях, расставались чуть ли не лучшими друзьями.
НАШ ЧЕЛОВЕК ЛЕВ ИВАНОВИЧ. РАЗМЫШЛЕНИЯ ВДОГОНКУ КО ВЧЕРАШНЕМУ ЮБИЛЕЮ ВЕЛИКОГО ВРАТАРЯ
НАШ ЧЕЛОВЕК ЛЕВ ИВАНОВИЧ. РАЗМЫШЛЕНИЯ ВДОГОНКУ КО ВЧЕРАШНЕМУ ЮБИЛЕЮ ВЕЛИКОГО ВРАТАРЯ
Вчера всенародно праздновали 80-летие со дня рождения голкипера «Динамо» и сборной СССР, чемпиона Олимпиады и Европы, обладателя «Золотого мяча» Льва Яшина.
ЧТО МНЕ ЯШИН? КТО МНЕ ЯШИН?
Я никогда не видел, как Яшин играет. Хроника и купленный давным-давно, еще на видеокассете, матч столетия английского футбола не в счет. Так мы смотрим кино, а не спорт. И Яшина любят и помнят именно как спортсмена, а не как артиста.
А мне все это взять неоткуда.
Яшин умер в шестьдесят – в возрасте, до которого мне еще надо дожить, конечно, но который я все-таки к себе вполне в состоянии примерить. Черт! Я не хочу в шестьдесят. Рано! А впрочем, не мне решать.
Может быть, мы сами себя как-то накручиваем, что вот, мол, был у нас Яшин? И еще Гагарин. И больше практически никого, кого бы знал весь мир, кроме Джо Сталина. Ну, а предыдущим был уже Лев Толстой. Это же довольно-таки по-нашему! У своего любимого автора, Игоря Свинаренко, я вычитал когда-то (это не авторская была мысль, а один из персонажей в диалоге говорил), что нас, русских, как и всех, впрочем, никто не любит. Но нам важно, чтобы все-таки любили, и мы себе в этом не признаемся…
Странная мысль, и я с ней не согласен, но вот думается и думается по этому поводу. Сидит таким провоцирующим витамином в мозгу.
ЯШИНА ХОТЕЛОСЬ ЗАЩИЩАТЬ
Почему я задаюсь этими вопросами о Яшине? Потому что он почему-то для меня все-таки очень много значит. Например – не хочу сейчас обсуждать ту историю, она мне нужна для описания последствий – когда я узнал об оскорбляющем память Яшина баннере где-то на футболе, мне стало тоскливо. Захотелось сделать что-то наоборот. Защитить захотелось. И я не нахожу разумного объяснения этому желанию.
Я никогда не видел Яшина, не разговаривал с ним, не слышал его мнения по вопросам, которые меня волнуют. Мне было 18 лет, когда он умер от гангренозного осложнения, и у нас не было ни одной общей темы для диалога на расстоянии. В футбол он уже не играл.
Может быть, вот тут в чем дело. Как-то давно заметил я, что, какого знатока футбола ни спроси, кто величайший игрок в мире, – есть странная закономерность. Это будет игрок из юности того, кого вы спросите.
Если учесть, что ваш воображаемый собеседник – настоящий футбольный знаток, то это удивительно. Вот мой дядя, всю жизнь так или иначе серьезно занимавшийся футболом, часто рассказывал мне про Эйсебио. Дяде тогда еще не исполнилось тридцати лет, и чемпионат мира в Англии был первым, телевизионно показанным в СССР более или менее полно. То есть Эйсебио был для него первым могучим футбольным впечатлением. По силе сигнала, в первую очередь, несопоставимым с прежними. А последующие ему уступали.
И так повсеместно. А ведь с годами любой знаток впечатлениями все богаче, да и понимать он начинает со временем больше. Слепому видно, что в этом замешана любовь, в общем. А с мыслью, что Лев Яшин – лучший вратарь всех времен, мы вступали каждый в свое футбольное детство, когда такие вещи еще принимались на веру. Но, с другой стороны, мало ли легенд впиталось в подкорку аналогичным образом? А Яшин один.
ВЕЛИКИЙ, НЕБОГАТЫЙ, БОЛЬШОЙ…
Разгадка отыскивается просто. Когда переберешь все ключи, она оказывается на поверхности. Только пожелай, только захоти, только вгрызись, узнай. Разгадка в том, что копошиться надо вовсе не в своих чувствах, а в фигуре Яшина. Преодолев толстый (а иначе с личностями подобного масштаба не бывает) слой формальных воспоминаний, орденозвякающих здравиц и некрологов, наведя резкость на старые фотографии, вы понимаете, что перед вами тот самый простой русский человек.
В том смысле, в котором это словосочетание может произнести любой. В смысле, лишенном закомплексованных противопоставлений, желаний быть лучше или хуже других, нерусских. Образец. Не в смысле бронзового на пьедестале, а вот как раз в земном понимании этого. Не памятник, а пример.
Великий, а не гордый. Небогатый, а не жадный. Большой, обязательно с большими руками, чтобы делать какую-то очень мужскую работу, чтобы обнимать жену крепко-крепко, чтобы пожать «пять» при встрече. Умный, но не лукавый. Добрый. Сильный, но и беззащитный – по-мужски беззащитный, перед обстоятельствами.
Наш человек был Лев Иванович. Тот «наш», какими нам, увы, не быть, но как-то даже не завидно, что мы хуже и тиражнее. В случае с Яшиным это не уязвляет. Зато как хочется оказаться хоть на мгновение рядом с ним — живым…
ЯШИНУ - 80!
ЯШИНУ - 80!
Вчера в ресторане гостиницы "Метрополь" отметили 80-летие со дня рождения легенды отечественного футбола.
Вспомнить великого вратаря и поздравить его вдову Валентину Тимофеевну пришли почти все руководители российского футбола, многие ветераны, перечислять которых, пожалуй, не возьмусь, чтобы кого-то не обидеть. А уж "Динамо" пришло практически в полном составе: от президента и генерального директора, покидающего клуб 1 ноября, до футболистов. К слову, вчера же, в один день с Яшиным, отмечал день рождения Андрей Кобелев: главному тренеру бело-голубых исполнился 41 год.
А первым, кого я встретил в "Метрополе", оказался внук Яшина - в недавнем прошлом голкипер "Динамо" Василий Фролов. Естественно, попросил его поделиться воспоминаниями о прославленном дедушке.
- Рассказывают, что мы о чем-то беседовали, но я, конечно, этого не помню, ведь в 90-м, когда умер Лев Иванович, мне было всего четыре года, - поведал Фролов. - Однако у нас была богатая видеотека игр деда. Могу сказать, что его и сейчас признавали бы лучшим в мире. Потом уже Шунин (показывает на стоящего рядом приятеля Антона), потом - Буффон и все остальные. Хотелось пойти по стопам Яшина, но не сложилось - таланта не хватило, карьеру я уже закончил. Ничего страшного, жизнь на этом не заканчивается.
- Яшин хотел, чтобы вы стали вратарем?
- Нет, говорили, что он был против. Не желал, чтобы нас сравнивали.
- В квартире Яшина многое напоминает о нем?
- Бабушка там создала что-то вроде музея. Мне было приятно в детстве взять подставку с надписью "Лучший вратарь 100-летия" и "позировать" с ней, словно это моя награда. А автомобиль "Мазда", который подарил деду Франц Беккенбауэр, вожу до сих пор.
- Да, эту машину я помню еще с тех пор, как мы с Васей тренировались в динамовской школе, - вступает в разговор Шунин. - А я очень гордился, что дружу с внуком Льва Ивановича.
- Вас ведь нередко называют наследником Яшина, верно?
- Для меня большая честь, когда сравнивают с нашим великим вратарем. Недавно где-то вышел материал под заголовком "Львенок". Приятно. Приложу все силы, чтобы оправдать авансы.
На официальной же части первым слово взял председатель Счетной палаты и Попечительского совета "Динамо" Сергей Степашин:
- Вы не представляете, как боготворили 50 лет назад Яшина в Санкт-Петербурге, хотя он никогда не играл за "Зенит". Лев Иванович был силен не только красивыми бросками: он почти не прыгал, стоял там, куда шел мяч. Гений футбола. Помню, как на его прощальном матче Герд Мюллер хотел забить нашему вратарю, но так и не смог. Лев Иванович умел держать удар. Хотел бы пожелать этого же нашим динамовским молодым ребятам. Не получилось в этом году, но дальше не должны подвести своих болельщиков.
Затем пришло время артистов: Иосифа Кобзона, рассказавшего о знакомстве с Яшиным, а также поклонников бело-голубых - Льва Лещенко и Вячеслава Добрынина. Предложил равняться на Яшина своим футболистам президент "Динамо" Юрий Исаев, а от владельца клуба ВТБ сертификат на "хорошую" сумму передали Валентине Тимофеевне Яшиной.
Делились воспоминаниями о Льве Ивановиче Виктор Царев и Алексей Парамонов, Владимир Кесарев и Виктор Понедельник, Валентин и Лидия Ивановы, многие другие. Вечер затянулся, никто не хотел расходиться, только футболисты разъехались уже в девять - режим.
МОЙ ЯШИН
МОЙ ЯШИН
Сегодня лучшему в мире футбольному вратарю исполнилось бы 80 лет.
Много из того, что я пережил впервые, связано с Яшиным. Ну, в частности, впервые увидел битком забитые стотысячные “Лужники” 27 мая 71-го года на прощальном яшинском матче со сборной мира.
Есть в таких матчах известная условность — не огорчать юбиляра. Но на поле были звезды, равные по значению Яшину, и — что важнее — у каждого из них был последний шанс ему забить.
Недаром Марадона говорил, что пожертвовал бы сотней забитых мячей ради одного гола Яшину.
И в “Лужниках” кто-то из великих поддался азарту, приложился к мячу от души, с нескольких метров, в самый угол. Яшин, на пятом десятке лет, как мне показалось, среагировал как-то неуклюже — но для гениев какие правила? Рука, которой он парировал мяч, выросла, как ветка.
Вот так он и ушел из футбола, чтобы остаться в нем навечно первым номером.
Про Яшина знают всё и не знают ничего.
Не могу себе простить до сих пор, может, слишком молод был и недостаточно настойчив, что не уговорил тогда режиссера Алексея Габриловича, автора фильма “Футбол нашего детства”, всё бросить и приняться незамедлительно за фильм о Яшине.
Каюсь, в своем интервью с режиссером я выдал желаемое за действительное и анонсировал так и не начатую работу. Яшину моя заметка попалась на глаза, и он заинтересованно спросил: “Правда ли, что Леша собирается обо мне снимать кино?”
Нам-то казалось, что Яшину вполне хватает оказываемых почестей, а ему вовсе и не почести были нужны и навязываемая ему роль свадебного генерала — просто, думаю, хотелось выговориться, рассказать что-то, о чем мы не подозревали.
В первый раз, попав на стадион, я, к своему разочарованию, не увидел Яшина. Шел, разумеется, на матч с его участием, а увидел в воротах одного из его дублеров, пропустившего от Стрельцова и компании 5 мячей.
В следующий мой приход на футбол ворота “Динамо” наконец защищал Яшин. И у меня мог бы сегодня быть, как сейчас принято говорить, эксклюзивный снимок Яшина. И самое обидное, что он был — я успел его сделать трофейным отцовским фотоаппаратом, привезенным с войны.
Я захватил его на стадион со специальной целью самому снять Яшина, не передоверяя это профессиональным фотографам. Но на стадион-то ходили не так, как сейчас, — аншлаг был непременным условием больших матчей. И в давке под трибунами аппарат у меня срезали бритвой. Теперь не столько жаль довоенную немецкую камеру, сколько собственный снимок Яшина.
Вообще-то не по телевизору и не на стадионе я впервые увидел Яшина — на базе в Новогорске. Он сидел на лавочке и курил. Меня поразили две вещи: первая, что Яшин курил (я не знал, что это было прерогативой Яшина — он мог курить перед матчем в раздевалке), вторая, что он курил сигареты “Столичные” (в разгаре были 80-е — и всякий уважающий себя московский пижон курил импортные).
Конечно, как репортер, я его о чем-то спросил, но в памяти остались впечатления только от самого Яшина — вблизи. Но вскоре выяснилось, что он меня почему-то запомнил.
Мы встречали Пеле в “Шереметьево”. Яшин предупредил меня, чтоб я особо не мучил Пеле, уставшего от перелета. Да еще пограничник со своей стороны слишком долго идентифицировал великого бразильца. Про Пеле парень в зеленой фуражке, конечно, знал, но в паспорте-то значилось “Эдсон Арантес ду Насименто”.
И Яшин, оберегая покой Пеле, когда мы его встретили, все-таки в корректной форме отчитал меня за назойливость. Но Яшин при всем своем величии не был главным редактором нашей газеты — и кем бы я сегодня был, поступись тогда престижным редакционным заданием.
Благодаря Яшину я знаком не только с Пеле, который, похвастаюсь, впоследствии пригласил меня на свой юбилей, но и с Эйсебио.
Передавая репортаж с 60-летия Яшина (как потрясающе тогда на притихшем динамовском стадионе читал Евгений Евтушенко: “Лишь для такого вратаря на штангах расцветали розы…”), я задержался и появился на банкете в модном по тем временам ресторане “Союз”, когда торжества уже начались. Понятно, на пороге я стушевался: все знаменитости, которых можно было только себе вообразить, уже дисциплинированно сидели за столами.
Льву Ивановичу к тому времени ампутировали ногу, и лишний раз подниматься из-за стола ему было неловко. Но что значит видеть поле — он мгновенно заметил меня на расстоянии в полверсты, поднялся, помахал рукой: “А я для тебя местечко держу”, — и усадил рядом ни больше ни меньше как с Эйсебио (которого тогда называли “черной жемчужиной”). Остаток вечера, да и могу теперь сознаться, что и ночи, я провел в продолжении застолья с Эйсебио, готового, как оказалось, отмечать юбилей нашего вратаря с поистине русским размахом.
Сейчас даже трудно объяснить, что тогда значило для меня, молодого футбольного репортера, знакомство с великим Эйсебио благодаря великому Яшину. Ну вообразите: вам бы сегодня позвонил по мобильному телефону Александр Сергеевич Пушкин и прочел бы начало “Медного всадника”.
За год до юбилея, летом 88-го, в Мюнхене в знаменитом Английском саду проходило закрытие чемпионата Европы по футболу. Вечер был достаточно прохладным, Яшин в рубашке с коротким рукавом посетовал, что организаторы не предупредили заранее, где соберемся.
Я-то не мерз. Сидел в куртке хоккейного монреальского клуба, подаренной мне, между прочим, Фетисовым. И, конечно, сразу предложил ее Льву Ивановичу, что послужило поводом для воспоминаний о хоккейном Яшине, даже завоевавшем медаль в динамовских воротах.
Потом в Москве по возвращении в “Шереметьево” я видел, как Льва Ивановича катят на специальной каталке. Знал, что он не любит, когда его жалеют (мне рассказывали, что сразу после ампутации, очнувшись от наркоза, он сказал плачущей жене: “Валя, не плачь, зачем мне нога, я больше в футбол не играю”). Я отвел глаза от этой грустной картины, но он сам меня окликнул: “А курточка-то твоя пригодилась”.
Легко допускаю, что кому-то вспоминающиеся мне эпизоды в сравнении с масштабностью личности Яшина покажутся пустяками. Но согласитесь, что расхожих мыслей и общих слов за десятилетия накопилось с избытком, а вот каких-то штрихов личного общения, точнее говоря, своих впечатлений — все меньше. И субъективности в разговоре о Яшине я совсем не боюсь.
Вспоминаю вот, что единственно, кому Яшин доверил написание совместной книги, был старейшина нашего цеха, ныне живущий в Америке, Евгений Рубин.
В частности, Евгений Михайлович писал:
“Он всегда был готов и умел защищать — футбольные ворота. Во всем остальном он был беззащитен, ему никогда не хватало ни желания, ни воли, ни характера постоять ни за себя, ни за свою семью. Когда я поделился этим наблюдением с его женой, она со мной согласилась.
— Когда он и его дружки — а может, не только дружки — собираются где-нибудь в парной — а может, и не в парной — и берут с собой ящик водки, — разоткровенничалась обычно сдержанная Валя, — немудрено загулять и до утра. Ты сам мужик, понимаешь, что к чему. Откуда я знаю, где он был и что делал? А у него пиджак испачкан чем-то вроде помады. Ну соври: мол, задержался на работе, выпили, заснул… Ему даже оправдания выдумывать неохота. Молча раздевается и ложится спать.
— Погляди на нашу мебель, — продолжала она, — скоро развалится. Я ему: давай съездим в магазин, посмотрим новую, Яшину вне очереди продадут. А он: сходи сама, скажи, что ты моя жена…”
Сегодня почти невозможно объяснить, почему первый вратарь мира не мог просто за деньги купить мебель. Но людям моего поколения это памятно и понятно. Как говорил Райкин: дефицит…
Яшин был на 8 лет старше Стрельцова, но прославились они приблизительно в одно и то же время. Они в один и тот же год — в 70-м — закончили играть и в один и тот же год умерли от одной и той же болезни — рака.
Их нередко сталкивали, представляли антиподами. Однако мало кто в большом футболе относился друг к другу так хорошо, как Яшин со Стрельцовым.
Стрельцов считал, что своему фирменному пасу пяткой он обязан именно Яшину: “…Мы с Кузьмой (Валентин Иванов. — П.С.) считали, что Леве забить просто невозможно. Про себя, конечно, считали. Вслух не говорили — забивать-то надо, мы форварды, на нас надеются. Но как забить — не знаем. Доходим до его ворот — начинаем мудрить. Не можем никак принять окончательного решения: когда бить.
Иду я с мячом вдоль линии штрафной. Лева, как всегда, стал смещаться. А вся защита двинулась за мной. Я откинул мяч пяткой Кузьме, он прямо и влепил в девятку динамовских ворот. Я к нему бросился, говорю: вот так только можно Леве забивать”.
Стрельцову, кстати, помогал писать свою книгу Александр Нилин, который в разговоре со мной в свою очередь вспомнил, как он впервые увидел Яшина: “Это было на ужине в честь вручения футболистам “Торпедо” серебряных медалей в ДК имени Лихачева. Лев Иванович предварил тост в честь соперников шуткой, что слово ему предоставили, когда тостующему впору за спинку стула держаться. Он говорил очень хорошо, был задушевен в обращении со всеми присутствующими, располагал к себе домашностью поведения.
Через несколько дней я в разговоре с Валерием Ворониным (знаменитый торпедовский футболист. — П.С.) вернулся к тому вечеру, заметив, что прежде представлял себе Яшина иным — более замкнутым и склонным к партийной ритуальности. “Леве, — вдруг сочувственно сморщился Воронин, — и самому тяжело от того, что часто бывает таким, каким нужно. А он — другой…”
Кстати, когда через несколько лет после автокатастрофы Воронин пытался вернуться в футбол, первую игру он проводил против московского “Динамо”. Перед началом матча, в туннеле, ведущем на поле, Яшин сказал Воронину: “Валер, ну один я от тебя пропущу, а больше ничем помочь не могу”.
Шутка, наверное… Но Воронин-то забил Яшину со штрафного.
Уверен, что ни с кем бы другим, кроме как попавшим в несчастье коллегой, к тому же выдающимся игроком и партнером по сборной, Лев Иванович подобным образом шутить бы не стал.
В Доме журналистов в 58-м провожали на чемпионат мира в Швеции сборную СССР. Юные футболисты декламировали мастерам стихи, потом фотографировались. Самого маленького Яшин посадил к себе на колени — это был знаменитый впоследствии Михаил Гершкович.
Он рассказывал мне в эти предъюбилейные дни, что когда через годы, играя за “Торпедо”, забил Льву Ивановичу, то Яшин сказал: “Молодец, Миша, забивай не только мне, но и другим”.
Это было щедро — по-яшински!
Фотография, между прочим, с Гершковичем, сидящим на коленях у Яшина, тогда обошла все спортивные издания.
В Москве открывали гольф-клуб. Из Швеции приехал знаменитый Тумба Йохансон, а с нашей стороны прибыл аж член Политбюро ЦК КПСС, первый секретарь горкома партии Лев Николаевич Зайков. И в конце торжеств, обращаясь к Яшину, с пафосом произнес: “Лев, ты звони, если что. Мы обязаны тебе помогать”.
Меня покоробили тогда два момента: партийное “ты” малознакомому, судя по всему, человеку, и особенно “обязаны”, а не “рады”.
Хотя Лев Иванович и сам — положение обязывало — закончил Высшую партийную школу. Но при этом не был закрытым человеком, как это пытаются представить. Он готов был многое о себе рассказать — не все готовы были в те времена услышать и понять правду о Яшине.
Частый гость нашей редакции, президент яшинского Фонда Геннадий Петрович Венглинский, в книге “Вратарь эпохи” вспоминал, как, будучи секретарем комитета комсомола “Динамо”, он отмечал свой день рождения. “Ждали Яшина, который сдавал экзамен по политэкономии. Смотрим, подъезжает такси к северной трибуне, из него выскакивает Лев и бежит — весь красный и очень возбужденный.
Ну на него все и накинулись: сколько тебя одного ждать. А он, смущаясь, в то же время с большим юмором говорит: “Мужики, они (преподаватели политэкономии СССР) совсем обалдели! Сами в экономике пятьдесят лет не могут разобраться и хотят, чтобы я им за один час всё рассказал”.
Теперь я думаю, возвращаясь к неснятому фильму, что Яшину важнее было выговориться, чем лишний раз услышать, какой он великий.
Не к юбилею будет сказано, я не уверен, что нужен какой-либо матч в честь Яшина, но без Яшина. Не мемориал волнует, судьба яшинская — от подростка военных лет, работавшего на оборонном заводе, до человека, познавшего высшие почести.
Звезду Героя Соцтруда ему вручали за несколько дней до смерти. Жена Валентина Тимофеевна позвонила Геннадию Хазанову: “Гена, Лёва умирает, хочет тебя видеть”.
Хазанов рассказывал мне, как Яшин наклонился к нему: “Гена, чего они меня мучают, зачем мне эта звезда, когда я умираю”. “Это был не стон умирающего человека, — вспоминал Геннадий Викторович. — Это было ясное понимание своего положения”.
В воротах он всегда безошибочно выбирал позицию в зависимости от удара. А в жизни у него была одна позиция — жить с достоинством.
Ну и достойно умереть, раз так случилось.
Не могу вот понять одного: почему наш национальный герой не становится героем многосерийных фильмов и чья еще жизнь в спорте выражает так отчетливо биографию всей страны? Не хочется ведь Яшина отдавать целиком официозу…
Может, кому-то покажется странным, но я никогда не обращался к Яшину с просьбой об автографе. Притом что ко Льву Ивановичу с этой просьбой обращались тысячи, подчеркну, незнакомых людей.
А я-то гордился, что знаком — зачем же автограф?
Конечно, когда Яшина не стало, я успел пожалеть о своей глупой щепетильности, но Льва Ивановича уже не было, и ничего исправить было нельзя. Но мне неожиданно повезло — знакомый антиквар презентовал мне мяч с яшинским автографом, правда, подписанным не мне персонально — но какая теперь разница?
Иногда я беру теперь этот мяч в руки и понимаю, что судьбу надо благодарить в том числе и за то, что мальчишке, у которого когда-то украли фотоаппарат с непроявленными снимками, выпала честь знать живого Яшина.
И мне почему-то хочется верить, что снимки мои — в сущности, первый журналистский опыт — не пропали безвозвратно.
Может, кто-то не поленился все же их проявить и мое юношеское изображение Яшина теперь присутствует в чьей-то жизни.
Suscribirse a:
Entradas (Atom)
BOGATYR KRASNIY
LEV YASHIN EN EL SEGUNDO LUGAR CON LA VESTIMENTA DE NEGRO EN EL EQUIPO DE BOGATYR DE KRASNIY SU SEGUNDA FOTOGRAFIA DE JOVEN
